1 марта 2022 года в Херсон вошла армия РФ. Через несколько дней караваны машин стали уходить на неоккупированную территорию Украины. По дороге можно было напороться на мину, легковушку могли расстрелять из автомата, ночевали в машине, в поле, несколько дней... И все равно люди ехали. До войны в Херсоне жило около 300 тысяч человек, после оккупации остались только около 80 тысяч.
До дня освобождения, девять месяцев, город жил в оруэлловской реальности. 11 ноября 2022 года украинские войска вошли в город. Месяц после оккупации херсонцы жили без воды и электричества. Уходя, чужая армия разрушила инфраструктуру и украла все, что можно было украсть – машины скорой помощи, коммунальные автобусы, мебель и оргтехнику из учреждений, памятники Суворову, Ушакову и Потемкину.
24 ноября 2022 года на город упали первые бомбы. На жилой дом. Тогда погибли 9 человек. И с того дня город обстреливают. С разной степенью интенсивности. Ежедневно. И люди снова поехали подальше от войны. В Херсоне осталось около 60 тысяч человек. В основном, старики, маломобильные, малоимущие и те, у кого была работа.
О том, что такое сегодняшняя жизнь в Херсоне под постоянными обстрелами, о фатализме и надеждах остающихся людей, о том, где они берут силы - в репортаже Ксении Келеберды для "Дрона".
Бездомные собаки войны
Херсонцы различают все виды и калибры вооружения, знают где "прилет", где "вылет". В каждой квартире оборудовано спальное место между двух стен, есть запасы воды и еды. Все знают, что если слышишь свист - нужно немедленно падать на землю и отползать к забору, дереву, какому-то укрытию.
В Херсоне много бездомных животных. Очень много. После темноты город принадлежит собакам. Их вой сливается с воем сирен и грохотом артобстрела.
Люди подкармливают бездомышей. Возле подъездов, где собираются стайкой коты разных пород и окраса, стоят в ряд мисочки с водой и едой. Собак кормят у магазинов, на остановках, на СТО. Собак, как и людей, убивает во время "прилетов".
Наталья Верлатая опекает около 35 котов и собак. Живет в старом районе города, с частной застройкой.
"В первые дни войны, когда нас бомбили, помню как бежали по нашей улице испуганные животные - алабай, хаски, овчарка, коты бежали. Хозяева уехали, а их не забрали. Я стояла и смотрела на этот исход зверей. С тех пор и кормлю их. Покупаю корм, разношу по своим "точкам", где меня ждут. Дочка помогает, вместе разносим своим подопечным еду. Во время войны мы тут подпольную школу организовали. К дочке ходили ее подружки, вместе занимались. Сейчас легче - работаем, учимся, кормим своих подопечных и верим, что город будет жить", - рассказывает она.
Город живет до трех часов дня. До этого времени работает большая часть магазинов и аптек, ходит транспорт.
В Таврическом микрорайоне, куда снаряды долетают редко, жизнь продолжается до пяти вечера. Работают кафе, отделения банков, магазины секонд-хенда. Люди тут просто гуляют, а не перебежками, вдоль стеночки, добираются до магазинов. И только магазин "Сільпо", после трех прилетов переименованный в "Встоїмо", и супермаркеты АТБ открыты до 7 вечера.
Для херсонцев магазины - место встреч, свиданий, тусовок. Тут подростки сбиваются в стайки, шумят, их никто не одергивает. Эти модно одетые дети войны, органично вписались бы в жизнь любого города, живут тут, под постоянным давлением страха смерти, и невозможностью нормально гулять, учиться, общаться.
"В магазин, как на праздник", - шутит хорошо одетая, с макияжем, бодрая пенсионерка. Магазин Ольги Чернышовой, единственный в районе Речпорта, давно уже превратился в клуб, волонтерский пункт. Сюда приходят купить продукты, выпить чашечку кофе и пообщаться.
- Мои покупатели позвонили мне 1 марта 2022 года и сказали, что российские солдаты едут сюда. Мы сняли вывеску, погасили свет и не вышли на работу на следующий день. Не работали в окупации всего один день, танки стояли возле магазина. Рядом было пять магазинов, их ограбили, вынесли сигареты, алкоголь, деньги, а нас не заметили. Вернулись на следующий день, асфальт помят гусеницами. Они мародерили в АТБ, забрали там носки и тут переоделись. Они так воняли - эти кучки носков - русский дух! Ну и с бомжами херсонскими смешная история была. Когда россияне стали давать паспорта, очередей же не было. И еще к паспорту 10 тысяч рублей давали. Россияне собрали по городу бомжей. Выдали им паспорта, записали в коммунальную службу, дали первую зарплату. А те поработали дня три и сбежали, - говорит она.
После ухода российских войск на херсонцев обрушилась новая беда - россияне подорвали Каховскую ГЕС. "В магазине стояла вода на отметке метр двадцать", - рассказывает владелица магазина.
"Кто-то должен тут жить"
Всего в магазин было четыре "прилета", два из них - в крышу. "А мы все равно работаем. Не можем закрыться. Единственный магазин - все жители нашего района ходят к нам, к тем, кто не может ходить, сами идем”.
На вопрос почему не выезжает, Ольга ответила так: "Мы закроемся, и что будет с жителями? У нас генератор, поможем, когда нет света. Продукты принесем. Кто-то должен жить тут. Наши военные в окопах нас защищают. Вернутся, а тут никого. Не могут солдаты защищать пустой город. Они заходят в наш магазин – он весь в копоти, я говорю, извините мальчики, они улыбаются, отвечают, ничего, у нас еще хуже. В нашем районе все знают друг друга. Поддерживаем, помогаем, перезваниваемся... Я тут многому учусь. Когда в город будут возвращаться те, кто уехал, нужно будет их мирить с теми, кто пережил в Херсоне оккупацию, затопление, обстрелы. Будут конфликты. Хочу набраться опыта и сделать какое-то пространство для общения. Будем учиться находить общий язык".
Спрашиваю о коллаборантах. "Крупных взяли, а мелкие остались. Например, звоню квартальной, прошу журналистам показать дома коллаборантов, уехавших на Левый берег, они хотят с соседями поговорить, понять, что они чувствуют, а она мне говорит - а я не скажу, власть может поменяться, а мне еще тут жить".
"Сил нет - есть рефлекс любви к городу"
Ольга Чернышова бывает на концертах и спектаклях, которые проходят в безопасных локациях. Была и на спектакле "Буде тобі враже, те, що відьма скаже" по пьесе писательницы, активистки, волонтера Алены Маляренко.
Премьера прошла в Херсоне 2 декабря. Пьеса о херсонке, пережившей оккупацию. Актриса Елена Галл-Савальская сумела очень точно передать эмоции человека, который пытается спасти что-то из своего затопленного дома и говорит о жизни с подругой, уехавшей за границу. Полный боли, и все-таки оптимистичный спектакль.
Спросила у автора, что дает ей силы жить в Херсоне.
Алена Маляренко ответила: "Если честно, сил нет - есть рефлекс любви к своему городу, к его людям. Есть память, живущая именно на этих улицах. Раз я жива, в отличие от многих, надо найти силы и распорядиться жизнью правильно. Например, быть там, где от меня есть хоть какая-то польза. Здесь я стала поддержкой многих, а они - для меня. А где-нибудь в другой безопасной области что я буду делать? Спать? Есть? Бегать оформлять статусы социально обиженной и сильно перемещенной особы? Я могу уехать отсюда только навсегда - если надежды не будет или если я стану ненужной своему городу. Пока и надежда есть, и польза, и есть ощущение, что сама родная земля поддерживает, как мифологического Антея".
Рассказывая, как проходит ее обычный день, Алена Маляренко говорит, что в Херсоне теперь "не бывает обычных дней и трудно что-либо планировать".
Но ее общий ежедневный ритм выработался, говорит она. В понедельник - домашние дела. Со вторника по четверг - курсы украинского языка, вышивание на заказ. С пятницы по воскресенье - церковь, где она помогает поддерживать порядок и поет в хоре.
"Хожу в магазин или на почту за посылками. Звоню, договариваюсь, когда и кому занести эти подарки от хороших людей. Иногда удается посетить мероприятие. Наши херсонские подвалы за время войны стали настоящими культурно-просветительными хабами. А просто так, как раньше, погулять по улицам, паркам или набережной - мечта, которую пока себе позволить не могу. Вообще после 16.00 без нужды из квартиры не выхожу", - рассказывает Алена.
Читайте вторую часть репортажа "Дрона" из Херсона в четверг, 28 декабря.