Коллаж Дрон Медиа, фонове фото IWPR
Людмила Яловенко вспоминала, как бежала из своего дома в селе Посад-Покровское на юге Украины под шквальным огнем русских. Она, ее муж, родители, десять собак и две кошки втиснулись в одну машину.
"Во время эвакуации нас обстреливали и обстреливали, — продолжила 41-летняя Яловенко, описывая, как двери машины отваливались во время движения. — Но теперь я настроена позитивно, потому что мне действительно больше нечего терять".
Через три месяца после краха русских в Херсоне, города и села в этом районе иллюстрируют первый год войны. Жителей пугают масштабы проблемы. Ситуация в этом разрушенном поселке на границе области, на полпути между Херсоном и Николаевом, очень показательная.
Посад-Покровское стало ключевой стратегической точкой для обороны портового города Николаева, украинского контрнаступления и освобождения Херсона от захватчиков. Но безжалостные российские обстрелы оставили 90 процентов из 940 домов серьезно поврежденными или разрушенными, и жители с трудом представляют себе, как все восстановить.
"На самом деле, стройматериалы нам не нужны, — говорит Лариса Соколова, заместитель главы Посад-Покровского. — Нам нужно совершенно новое село".
Поселение известно благодаря решающей роли, которую оно сыграло в отражении русского нападения.
Автобусная остановка, Посад-Покровское. Фото IWPR
"С самого начала мы понимали, что это село будет принесено в жертву безопасности других из-за его очень хорошего положения, прямо напротив базы россиян", — вспоминала Яловенко.
В первых числах марта жители предупредили украинскую армию о нескольких застрявших там вражеских танках, а затем в течение нескольких часов приступили к их самостоятельной разборке.
"Они сделали все возможное, чтобы помешать русским вернуть эти танки на свою базу", — сказал генерал Дмитрий Марченко, который в то время был командующим обороной Николаева.
Местные жители также проинформировали армию о том, что российские войска прячутся в подземных каналах недалеко от села, продолжил Марченко, что позволило украинским силам нанести превентивные удары.
"Мы выходили на крышу и наблюдали за ними в бинокль — как они пытаются объехать деревню то с одной, то с другой стороны", — вспоминала Яловенко.
Дом Яловенко практически полностью разрушен. Фото IWPR
После того как украинские войска вытеснили русских, они сами заняли водные каналы и другие позиции в конце населенного пункта.
В ответ русские в течение восьми месяцев обрушивали на деревню по 80 или более снарядов в день.
"Наши военные заняли позиции на этой границе, — сказал генерал. — Поэтому, когда русские пытались выбить нас оттуда, они разрушили деревню".
Доказательства есть повсюду, со скромными домами в руинах вверх и вниз по нескольким широким улицам. Синий брезент с логотипами гуманитарных организаций был натянут на многие дома, чтобы закрыть поврежденные или отсутствующие крыши.
Многочисленные воронки на дороге были засыпаны камнями и мусором, чтобы облегчить проход.
Яловенко, собаководчица, вспоминает, как в их дворе упал первый снаряд. На входящий свист муж оттолкнул ее в угол и накрыл своим телом. Шрапнель попала в окно, оставив следы на стенах.
Один снаряд вызвал пожар в их доме, который им удалось потушить. Соседний дом родителей Яловенко был полностью разрушен.
"Русские были примерно в трех километрах. Они обстреливали так сильно, что за те несколько дней, которые мы провели под обстрелами, мне приходилось ползать на коленях, чтобы сходить в туалет, и нам необходимо было пользоваться ведром", — сказала она.
Почти все дома в Посад-Покровском серьезно повреждены. Фото IWPR
Вскоре из 2300 жителей деревни бежали почти все, кроме 20 или около того. Учитывая масштабы бомбардировок, жители понимали, что после их ухода все, что у них было, будет уничтожено. Но возвращение домой все равно было для них шоком.
"Мы плакали полгода, — сказала Яловенко. — А когда я впервые увидела дом, я три дня не могла говорить".
Она и ее муж-фермер насчитали не менее десяти попаданий в свой дом. Осколки снарядов все еще усеивали лужайку, и дом был не более чем стенами.
"Вначале я еще могла разобрать, где обои, мебель, детская комната и кресло. Все, что мы создавали 20 лет", — сказала она.
Через пару месяцев обстрелов интерьер превратился в неразличимый щебень. Как ни странно, это облегчило процесс принятия новой реальности.
"Теперь я приняла это. Придет весна, и мы начнем все восстанавливать. Мы собираемся начать жизнь с чистого листа", — продолжила Яловенко.
Их накопленные за всю жизнь инвестиции также потеряны навсегда — три ряда солнечных панелей, которые когда-то стояли на небольшом поле за их домом. Этот проект стоил им 30 000 долларов США, это была их мечта, они собирались оставить эту мини-электростанцию детям. Теперь скрученные и перфорированные осколками панели бесполезны и не подлежат ремонту.
Людмила Яловенко на фоне разрушенных россиянами солнечных панелей. Это были все сбережения ее семьи. Фото IWPR
Добровольцы
В холодный ветреный день в центре села люди собрались в так называемой точке несокрушимости, чтобы посидеть в интернете и получить немного тепла. В углу стоял телевизор, на экране украинские чиновники делали заявления о войне, но их никто тут не слушал.
"Во всем поселке нет централизованного водо-, тепло-, газо- и электроснабжения, — сказала замглавы Соколова. — Магазины не работают, ничего не работает".
Группы добровольцев поставляют еду и другие припасы: от хлеба и бобов до готовых обедов. Сама она возглавляет небольшой пункт помощи в центре села, где горожанам, пытающимся отремонтировать свои дома, выделяют фанеру и бревна от Красного Креста.
По оценкам Соколовой, вернулось около 270 человек. Был заключен контракт на восстановление клиники, но она, похоже, не надеялась увидеть результаты в ближайшее время.
"Я даже не знаю, за что мы пострадали, — продолжала она со слезами на глазах. — На самом деле, я не могу представить, чтобы наша деревня восстанавливалась без предварительного сноса всех здешних домов, потому что они серьезно повреждены".
Через две улицы от нее бригада из восьми человек в флуоресцентных оранжевых жилетах, добровольцы украинской благотворительной организации "Добробат" из недавно освобожденного Херсона, принялась за работу с энтузиазмом. Хотя в руках у них были только элементарные инструменты, никакой спецтехники.
Их задачей было расчистить завалы и поврежденные или заброшенные хозяйственные постройки дома, принадлежавшего родителям Татьяны Чигрин. Синий брезент уже был прикреплен к крыше.
Татьяна Чигрин и волонтеры "Добробата" разбирают завалы, фото IWPR
"Мои родители не хотели уходить до последнего момента, — сказал 51-летняя Татьяна. — Но когда снаряд попал в кухню, они решились. Все, на что они копили, было здесь. Это было ужасно для них. Они были вынуждены эвакуироваться к родственникам в Черкассы. Наш отец не выдержал и 27 мая умер".
Пока добровольцы срывают проломленную крышу флигеля, сгребают мусор, расчищают сломанные бревна, а в чьем-то смартфоне играет украинская мелодия.
У большинства команды нет опыта строительства, но это дает им возможность уйти от продолжающихся обстрелов в Херсоне, и они находят удовлетворение в том, чтобы помогать другим.
"Украинский народ удивительный, потому что мы не можем просто сидеть и ждать, пока закончится война, мы должны что-то делать", — сказала 31-летняя волонтер Лариса Бортовик, которая до войны руководила концертным залом.
Она рассказала, что прошлой ночью ее трижды будили обстрелы в ее доме в Херсоне, но "когда видишь, что люди настолько мотивированы (помогать другим), не можешь остановиться".
Восстановление Посад-Покровского потребует времени, сил и ресурсов. Даже там, где удастся найти финансирование, украинский процесс строительства будет сложным: его замедлят проблемы с закупками, опасения по поводу прозрачности и коррупции, а также война.
Соколова предвидит долгий путь: "Я знаю, что люди захотят вернуться домой, но сперва нам нужна победа. А пока все только в мечтах".