В Киеве уже не первую неделю твердят о подготовке контрнаступления на юге Украины и призывают гражданское население как можно скорее покинуть Херсонскую и Запорожскую области. В то же время военно-гражданская администрация на оккупированных Россией территориях Украины бодро отчитывается о налаживании мирной жизни и обещает в скором времени провести референдумы о присоединении к РФ. Российская журналистка попыталась разобраться, как живут люди на Херсонщине и в Запорожье.
Мелитополь. Фото автора
Серая зона отчаяния
С Анной больше двух суток не было связи. WhatsApp молчал, последнее сообщение было из Мелитополя. Мы познакомились в вагоне поезда Москва — Симферополь, который больше стоял, чем ехал. Его пустили совсем недавно, чтобы решить проблему с нехваткой билетов в Крым (в декабре 2016 года Генассамблея ООН приняла резолюцию, в которой Крым назван "временно оккупированной" территорией, но в разных источниках также встречается вариант "аннексированный Крым". — Прим. "Дрон Медиа"). Поезд собрал людей со всей России. В нашем вагоне, несмотря на разгар летнего сезона, никто не ехал на курорты Крыма. Домой, по делам, к родным. И не только в Крым.
Анна возвращалась из Москвы домой, под Харьков. Представитель органов опеки направлялась из Москвы в Курск, чтобы передать в приемную семью вывезенных из Донецка детей, оставшихся без родителей.
В Ростове-на-Дону в поезд подсела Лариса. Накануне она с годовалой дочкой с трудом вырвалась из Донецка и теперь направлялась в Симферополь к мужу. Тот уехал в Крым еще до февраля, и Лариса радуется, что он не попал под принудительную мобилизацию. Почти у всех ее подруг мужей забрали.
Катерина спешила в Мелитополь, чтобы вывезти дочку, живущую с бабушкой. В каждом купе шепотом обсуждали, как было до 24 февраля и как стало после, кто где был последние восемь лет: кто-то купил квартиру, растил детей, кто-то хоронил друзей и родных, погибших под обстрелами, кто-то потерял дом. Разговоры как и везде: "Почему не раньше", "Не хочу, чтобы мой сын сложил голову за чужие интересы", "Простые люди никому не нужны". У многих вся жизнь прошла между Россией и Украиной. Теперь приходится выбирать. Но выбирать не хочется.
Раньше путь домой из Москвы у Анны занимал меньше суток, сейчас превратился почти в недельное путешествие. Через Крым в Мелитополь, оттуда в сторону Васильевки — последний занятый Россией населенный пункт в Запорожской области. За Васильевкой кусок "серой зоны", а дальше уже украинские войска. В районе Васильевки многокилометровые пробки. Гуманитарный коридор, через который еще надо просочиться. Волонтерские чаты почти каждый день сообщают, что на выезд в сторону Украины стоят около 500 машин со стороны Мелитополя, примерно столько же — из Днепропрудного. В день проезжает около ста. Ночью движение останавливается, чтобы по колонне ненароком не выстрелили. "Добралась до дома. Ночевали в поле, гул, свист, ракеты летают над нами, ужас. Дети плачут", — наконец, приходит сообщение от Анны. Она проскочила "серую зону" за сутки, но только потому, что оказалась в машине с больным ребенком и бабушкой. Ребенка рвало всю дорогу, в итоге их машину пропустили вперед.
"Серая зона" отчаяния в треугольнике Херсон — Мелитополь — Запорожье. Там сливаются все потоки: тех, кто пытается выехать в сторону России с Украины, тех, кто, наоборот, пытается прорваться на Украину. Одни бегут из дома, другие возвращаются домой. В чатах, где отслеживается дорога, то и дело возникают сообщения: "Помогите найти, нет связи несколько дней, пропали по дороге». И еще тревожное: "Как проехать, точно ли пропустят, что проверяют — документы, татуировки, телефоны?" И рядом успокаивающее: "Наберитесь терпения, проедете, вам помогут".
Великие Копани. "Ничего не знаю"
Нескончаемый поток людей и машин и на выезде из Херсонской и Запорожской областей в Крым. На КПП в Армянске женщины, дети и старики часами стоят под палящим солнцем. Есть и мужчины. В отличие от границы между Украиной и странами Европы здесь они могут выехать, не опасаясь проблем с призывом. Главное — пройти фильтрацию. "Это все? Больше не могу на руках тащить эту сумку", — говорит женщина пограничнику на последнем пункте контроля. "Машины только метров через 200", — отвечает тот. Женщина со вздохом тянет свой багаж.
Есть очередь и в обратном направлении, из Крыма. Пара лет шестидесяти ждет, когда проверят документы. Мужчина везет лекарства матери. Она не хочет уезжать из Херсона. Жена не отпускает мужа одного. К родным, за родными, домой. Некоторые проходят КПП по несколько раз в неделю. В основном это те, кто занимается торговлей, как с российской, так и с украинской сторон. Везут товар в Херсонскую область и обратно, бизнес отлажен. "Вам не страшно?" — спрашиваю пожилого мужчину, который ждет, пока его машину проверят. "Нет, мы даже до Херсона не доезжаем. Тут недалеко от границы, в Великих Копанях, рынок. Там все и торгуют, привозят товар из России и закупаются овощами. Туда чай, кофе, сигареты. Обратно овощи, они там дешевые. Очень выгодно получается. Даже без товара туда выгодно", — отвечает он. И вдруг почти без паузы, оглянувшись на длинную очередь людей, пересекающих границу в сторону Крыма, вздыхает: "Когда же эти придурки прекратят стрелять? Все есть. Что еще надо? Земля есть, нефть есть, золото есть. Только людей нет. Да и тех умирать отправляют". Ответа он не ждет.
Среди маленьких минивэнов, перегруженных товаром, отдельную очередь составляют фуры. Номера из тех, что попались на глаза, — Крым, Ростов-на-Дону, Чечня. Почти все фуры без опознавательных знаков и маркировки. В основном их конечная точка — все тот же оптовый рынок.
Великие Копани. Фото автора
Заехали туда и мы. Слева фермеры на машинах с ящиками овощей, справа — фуры. В голове ассоциация с рабовладельческим рынком. "Тяжко. Очень тяжко. Цены упали. Урожай никому не нужен. Раньше у нас были договоренности с украинскими оптовиками. Они приезжали, забирали товар. Все четко, понятно. Теперь вот сами сидим продаем, да не продается. Где взять деньги на семена на следующий год, не знаю. Где брать удобрения — не знаю. Ничего не знаю", — жалуется женщина у машины с огурцами.
Представители Военно-гражданской администрации (ВГА) области обещают ввозить семена из России. Надеются на Минсельхоз РФ и семенные предприятия. Но вопрос, будут ли у фермеров деньги купить эти семена. Да и вообще они не понимают, что будет. Были отлаженные процессы: посевная, уборка, продажа не отходя от фермы. Налоги на сельхозпродукцию, включая зерно, на Украине не платили. Теперь все непредсказуемо.
Килограмм огурцов — 4 гривны ($0,1), раньше, рассказывают, могло быть и 40. Напротив продают помидоры за 4–6 гривен, тоже в несколько раз меньше, чем в прошлом сезоне. Примерный курс гривны к рублю в Херсонской и Запорожской областях сейчас одна к двум, где-то одна к полутора. «Я только гривны беру, зачем мне рубли? Если надо, идите и меняйте", — сказал один из продавцов. Впрочем, есть те, кто согласны и на рубли. Некоторые фермеры стоят на рынке уже второй день, продажа не идет. Фуры приехали, но почти никто ничего не покупает. Есть покупатели из Херсона, но их единицы. "Я на прошлой неделе за 13 гривен кило помидоров продавал и еще нос от такой цены воротил, а теперь приходится за четыре — и то не берут",— еще один продавец протягивает нам помидор — попробовать, хоть мы и признались, что приехали не за товаром. Денег не берет. Так, мол, положено, чтобы от души. Он не спрашивает, откуда мы, по акценту видно: не местные.
Если честно, я не ждала, что с нами в этой поездке кто-то будет разговаривать. Все, с кем мы заранее пытались связаться через друзей и коллег в Херсоне и Мелитополе, не ответили или отказались говорить. Кто-то из опасений за свою безопасность, кто-то без объяснений. Впрочем, все очевидно без слов. Но все же нам повезло, что встретились люди, кто был готов поделиться своими мыслями и чувствами, правда, порою звучало: "А за мной ночью теперь не придут?", даже если сначала человек говорил: я не боюсь.
Имен мы сознательно ни у кого не спрашивали и лиц тех, с кем беседовали, не снимали. Говорили на рынках, в очередях, во дворах. Отвечали в основном люди в возрасте старше пятидесяти, подростки. Молодежь старалась уходить от ответов, отвечали односложно, чтоб отстали поскорее. Херсонские и мелитопольские независимые паблики переполнены сообщениями о задержаниях и пропаже людей. Одно из таких задержаний в центре Херсона видели и мы. 15 июля практически синхронно на занятых Россией частях Херсонской и Запорожской областей Военно-гражданская администрация постановила запретить дискредитацию органов власти — как местной, так и российской, а также экстремистскую деятельность и проведение несогласованных акций. Нарушителям грозит выдворение.
Херсон. "Неправильно это как-то все", или "Матрица меняется"
На подъезде к Херсону почти нет машин. Блокпосты почти на каждом повороте. Стоят российские военные и "дэнээровцы". Нас пропускают быстро: есть аккредитация. Впрочем, и те редкие машины, которые проезжали одновременно с нами, тоже несильно задерживались, основные проверки документов на линиях соприкосновения и границе, где идет фильтрация. Деревни по дороге словно вымерли. У некоторых заборов стоят машины, кое-где копаются в огороде. В полях — то тут, то там работают одиночные комбайны. Но это совсем не напоминает жизнь обычной деревни. Периодически на горизонте поднимается дым — то ли попадание, то ли пожар. Некоторые поля стоят выгоревшие, где-то горит лес.
Самое охраняемое место в Херсоне — Антоновский мост через Днепр. Через него идет снабжение российской группировки на Николаевско-Криворожском направлении. Это также возможность ввезти в город лекарства и продукты с российской стороны. И самый простой путь, чтобы покинуть город. В день, когда мы проезжали по мосту в середине июля, там заделывали пробоины. А спустя несколько суток украинские войска вновь начали его обстреливать. После обстрела в ночь на 27 июля движение по мосту было и вовсе перекрыто.
"Херсон — город с русской историей". "Русские и украинцы — один народ, единое целое". Плакаты с символом "Единой России" начинаются на въезде в город. Денег на политическую рекламу явно не пожалели. Пушкин, Суворов, Потемкин, Екатерина II смотрят на тебя практически с каждого угла, как и напоминания о существовавшей с 1803 по 1922 год Херсонской губернии. Один из Пушкиных заляпан красной краской, как будто кровь стекает с лица. По херсонским пабликам активно распространяются листовки против российского присутствия и призывы к сопротивлению всеми доступными способами, например, не покупать российский товар.
Херсон. Фото автора
Херсон. Фото автора
Херсон. Фото автора
"Мы не хотели брать российские симки до последнего. Дома еще работает украинский Digicom. Нам его дети оплачивают, они уехали. Но выйдешь из дома и сразу оказываешься без связи. И что у мужа происходит в деревне, не узнать, и, если вдруг стреляют где-то, тоже непонятно. Пришлось покупать", — женщина в очереди за SIM-картой стоит как королева, с гордо поднятой головой. Симки продают в бывших магазинах Vodafone и "Киевстар". Еще в начале июня Военно-гражданская администрация Херсона сообщила, что в регионе поступили в продажу SIM-карты российского оператора Winmobile, работающего в Херсоне по тарифу "На связи". Постпред Крыма Георгий Мурадов подтвердил, что в Херсоне заработал крымский оператор. В Winmobile и Минцифры РФ не комментировали это заявление. Бренд принадлежит крымскому "К-Телекому". В договоре имя оператора не указывается, симка белого цвета. На рекламных плакатах надпись "Мир. Телеком". Два тарифа — с Интернетом и без. Продаются максимум две симки в руки. Очередь большая. Простояли, наверное, около часа. Но, говорят, раньше было еще больше народу.
Херсон. Фото автора
Спрашиваю тех, кто оказался рядом: не собираются ли они получать российское гражданство. И получаю первый ответ:
— Российское гражданство? Нет, не подавала документы. Зачем оно мне?
— А мне вот все равно — Россия, Украина. Лишь бы не стреляли и детям было что есть, — вступает еще одна женщина, — Все рухнуло. Лет пять как минимум надо, чтобы все восстановить. Только при условии, что все успокоится. Только когда оно успокоится?
Дальше обсуждаем, как все подорожало — раза в три-четыре, рулон туалетной бумаги дороже килограмма помидоров, и непонятно, что будет дальше. Женщины спрашивают у нас, что думают про происходящее в России. "Да по-разному",— отвечаю. "Вот и у нас так",— вздыхают женщины.
То, что по-разному, мы убедились сами. В очереди за симками некоторые протягивали на оформление уже российские паспорта. За несколько дней до нашего приезда в Херсон глава ВГА региона Владимир Сальдо (5 августа стало известно, что Сальдо вывезут в российскую больницу. — Прим. "Дрон Медиа") рапортовал: около 23 тыс. человек встали в очередь на получение российского гражданства в Херсонской области. 6,7 тыс. подали документы, из них 4,7 тыс. собственно в городе Херсоне. Всего паспорта уже получили около 1,9 тыс. жителей Херсонской области. По словам Сальдо, на оформление документов уходит от недели до месяца.
Херсон. Пункт получения российских паспортов. Фото автора
Несмотря на субботний день, у отделения ГУ МВД по Херсонской области очередь. Здесь находится пункт приема документов на гражданство Российской Федерации. Две очереди — по номеркам и живая. "Я тут уже часа два сижу. Но это еще не очередь. Вы сходите к Пенсионному фонду. Вот там люди в обмороки падают, скорая все время дежурит".
Увидеть столпотворение у места, где пенсионерам оформляют по 10 тысяч рублей ($165), обещанных российскими властями, нам не удалось. В субботу там почти никого не было, документы не принимали, впускали только тех, у кого уже был ордер на получение денег. Мы попытались узнать про пенсии. Подтянутый мужчина лет 30, явно представитель новых властей, пояснил, что сейчас речь идет только о единоразовой выплате. По его словам, когда создадут полную пенсионную базу, люди получат банковские карты и проведут референдум, тогда и начнутся регулярные выплаты пенсий. "А пока проходите, не стойте просто так. Что вам непонятно?" Лично мне было непонятно, когда момент регулярных выплат пенсии все же наступит и как люди до него доживут. Снять деньги с украинских карт не все успели. Обналичить гривны через посредников возможность есть, но приходится отдавать процент — он почти каждый день меняется. Говорили нам и про 6%, и про 15%.
В отличие от "пенсионного фонда" около отделения российского банка ПСБ очередь. В Херсоне уже три отделения банка, появился он и в Мелитополе, и в Бердянске. Выдают карты платежной системы "Мир". В банке сказали, что в Херсоне уже есть несколько магазинов, где их принимают, но нам они не попадались. Бабушек в очереди волнует, смогут ли им по карте переводить деньги из-за границы. Менеджер предлагает узнавать в тех странах, откуда деньги собираются высылать. "Из России точно без проблем", — поясняет он и советует пойти в новое отделение в другом районе: его открыли недавно, и там очереди нет. И это даже удивительно, что где-то очереди может не быть. Они тут почти везде: за симками, гуманитаркой, паспортами. Собственно, именно в очередях жизнь и идет. За их пределами — город почти вымирает. Люди-тени, напряженные лица. И это не только у нас ощущение неживого города. Местные жители подтверждают: и из Херсона, и из соседних деревень очень многие уехали. Но некоторые все же пока не решились: на дорогу нужны силы и деньги. Те, кто остались, стараются приспособиться в ожидании определенности.
— Зачем вам российский паспорт?
— А чтобы было. Каждый день матрица меняется. Сегодня так, завтра сяк. Украинский паспорт никто не отбирает же.
В очереди за паспортами большинство — люди старшего возраста. Хотя встречаются и молодые лица. "На всякий случай" — главное объяснение, зачем им нужен паспорт. Но есть и те, кто именно "на всякий случай" паспорт получать не собирается, в чем мы убедились позднее во время поездки. Кто из идеологических соображений, а кто из страха. Формулировка такая: "А кто его знает, как ситуация сложится завтра, подождем пока". Еще один распространенный ответ: "А что это за бумажка? Так, фикция. Ее нигде, кроме как в России, не признают. Там даже прописки не ставят".
Но есть и те, кто о российском паспорте давно мечтал. Утверждают, что ждали Россию. "Вы б видели, какой наш город был в советские времена. Что с ним за 30 лет сделали. Все будет хорошо, жизнь постепенно наладится. А кто думает иначе, у тех головы нет", — говорит нам женщина-волонтер. Спрашиваю, могут ли, по ее мнению, вернуться украинские власти или нет. "Да что вы такое говорите! У меня аж мурашки по коже от такой мысли!" — видно, что всю ее передергивает. Но тут же признается: жить сейчас непросто. Работу нашла с трудом, ездит в город из соседнего села. Там постоянно стреляют, тут "как на курорте", хотя тоже всякое бывает: на днях администрация награждала волонтеров, "так прилетело, мы и не поняли, что за взрыв, хорошо, военные закричали "воздух", и мы побежали в убежище", — делится она. Зарплату обещают, но еще не получала, всего пару дней как работает. Денег нет. Вместе с подругой они мечтают, что, когда новая власть заработает в полную силу, у них понизятся тарифы на коммуналку по сравнению с тем, что было при Украине, никто не будет заставлять платить взятые в украинских банках кредиты, а главное — город снова станет таким же цветущим, как во времена их молодости в СССР. И они не одиноки: о "прекрасных советских временах", как о потерянном рае, который вот-вот вернется, упоминали и другие наши собеседники.
Но когда наступит этот рай, никто не знает. Как не знает, что их ждет через минуту, день, неделю. Херсон находится на линии фронта. Ночью в четыре утра просыпаешься от грохота. В местных Telegram-каналах пишут, что это российские войска выпустили ракеты по украинским позициям. Если честно, засыпать страшно. Но местные уже знают, когда по ним, а когда нет.
"Я вчера видел, как ракеты запускали",— хвастается паренек лет десяти на площади. Мальчишки ждут родителей, они пошли за гуманитарной помощью.
— Не боитесь? Не вывозят вас отсюда? — спрашиваю пацанов.
— А куда ехать? Здесь наш дом, — отвечает за всех самый старший.
– А что ты думаешь здесь происходит?
— Беспредел происходит. Неправильно как-то все это.
По дороге в Мелитополь. Фото автора
Мелитополь. "Нам и тут неплохо было"
Плакаты на въезде в Мелитополь отличаются от херсонских. Здесь другая губерния — Таврическая. Тематика уличной агитации в основном посвящена Великой Отечественной войне. На светящемся табло в центре города сменяются портреты мелитопольцев — Героев Советского Союза с общим заголовком "Мелитополь... Помним!". Такие же плакаты по всему городу. Главный герой Мелитополя — Павел Судоплатов, генерал-лейтенант НКВД СССР, один из организаторов убийства Льва Троцкого, он также лично ликвидировал в 1938 году руководителя Организации украинских националистов (запрещена в РФ) Евгения Коновальца. Во время Великой Отечественной войны отвечал за руководство разведывательно-диверсионными и партизанскими операциями, а после, среди прочего, занимался фильтрацией репатриируемых советских граждан, а также операциями по ликвидации неугодных. После смерти Сталина его арестовали как "пособника Берии". В 1992 году реабилитировали, однако это решение вызывало сомнение у ряда российских правозащитников.
"Он знал, что делать с бандеровцами" — гласит плакат, посвященный Павлу Судоплатову. Плакатами новые власти не ограничились. На днях генералу НКВД открыли памятник. Стоит он напротив бывшего здания Службы безопасности Украины (СБУ).
Пророссийские власти Запорожья активно готовятся и к референдуму, который предположительно должен пройти в первой половине сентября. И здесь, и в Херсонской области уже начали формировать ЦИКи. Плакаты "Мы один народ. Мы вместе с Россией" красноречиво свидетельствуют о выборе властей. Предполагается, что выбор есть и у населения.
"Только от людей, которые там живут, будет зависеть их будущее. И мы будем с уважением относиться к их выбору" — плакаты со словами президента РФ Владимира Путина, сказанными 17 июня на Петербургском международном экономическом форуме, развешаны повсюду. И в горизонтальном виде, и в вертикальном.
"Паны дерутся, у холопов чубы летят. Когда развалился СССР — меня никто не спрашивал, в 2014 году — никто не спрашивал. Думаете, сейчас спросят? Мне что самое главное — чтобы можно было спокойно ездить к друзьям, родным, бизнес вести. Нам в Россию, вам в Украину. А остальное за нас порешают", — объясняет мне мужичок на мелитопольском рынке свое видение происходящего. Кого поддержать, он еще не решил. "Поживем — увидим",— хитро улыбается он.
На первый взгляд Мелитополь выглядит более живым, чем Херсон. Люди гуляют в парке, много машин. В начале июля Вооруженные силы Украины обстреляли аэродром, жилые кварталы не пострадали. Как пояснили в ВГА, эффективно сработали российские ПВО (при этом украинский мэр Мелитополя заявлял, что российские военные эвакуировались, несколько пострадали. — Прим. "Дрон Медиа"). В остальном, по словам горожан, относительно тихо. Иногда слышны взрывы, но никто особо не реагирует, и даже местные паблики не всегда пишут, что это было. Еще горожане рассказывают, что опасаются ходить рядом с урнами — туда могут подложить взрывчатку. Так, 12 июня, в День России, урна взорвалась у отдела полиции, пострадало четверо прохожих.
— У нас-то тихо, тiльки болить сердце за других,— отмечает старушка на рынке на вопрос "Как дела?"
Кажется, что рынок кипит обычной жизнью. Товары разные: и местные запорожские, и из Крыма, и с Украины. У кого-то старые запасы. "У нас на Украине качество лучше. И красивее. У вас такого нет", — говорят мне продавцы в нескольких лавках. Явно гордятся. Большинство принимают и рубли, и гривны. Висят объявления: обналичу гривны, куплю рубли. Рубли нужны тем, кто начал закупать товар в России. Но есть и те, кто рубли категорически не принимает.
— У меня хозяйка живет в Киеве. Сказала, чтоб продавали только за гривны, — объясняет продавщица.
Вокруг никого нет, нас никто не слышит. Рассказывает, что жизнь стала очень тяжелой. Молодежь будущего не видит. Сын ее пока не уехал, но, если уедет, только на Украину.
— Мы нас освобождать не просили. Что за фашистов выдумали? Мы их тут в глаза не видели! — в сердцах бросает моя собеседница на прощанье.
Слова "спасибо, освободили нас от всего: работы, денег, мира" мы слышим на протяжении всей поездки от Херсона до Мариуполя. Даже от тех, кто в принципе не против присоединения к России и считает это неплохим вариантом.
Истории про "фашистов и нациков", которые творили беспредел, мы тоже слышали. А первое, что увидели в Мелитополе, — машину с номером, на котором наклеен герб Таврической губернии и обозначение TVR там, где еще недавно значилось UA (Украина). Эти номера делают себе те, кто сотрудничает с новой администрацией. Есть и те, кто ездит и вовсе без номеров. Вокруг рынка и автобусной станции такие машины нам попадались чаще всего. Стояла у рынка и "игиловка" — черный пикап с пулеметом. Такие машины знакомы по фотографиям из Ирака и Сирии. Теперь и в Мелитополе. Вокруг рынка у автостанции и вдоль рядов ходят мужчины в штатском спортивного вида. Кто это и из каких силовых ведомств — ни у кого сомнений не вызывает.
— Они под наших стараются маскироваться. Что ж мы своих не от своих не отличим? У наших и говор другой, и походка.
Оживленность Мелитополя оказывается очень поверхностной. Здесь то же напряжение, что и в Херсоне, пусть и дальше от линии фронта. Люди подозрительно косятся на чужаков. Но нам все-таки удается поговорить с женщинами во дворе. Посиделки у подъездов, от которых мы отвыкли в Москве, здесь обычное явление. Двор, где все свои, — зона безопасности, даже если между соседями и разгораются споры.
Мелитополь. Фото автора
Сначала беседовать не хотят. Ссылаются на то, что устали от всех новостей, пытаются отвлечься, болтая друг с другом на разные другие темы: "У нас тут у каждого либо депрессия, либо нервный срыв. Психика нарушена. Живем одним днем".
Замолчали. И вдруг у одной из женщин прорывается:
— Знаете, что самое страшное? Эта война совершенно бессмысленна. Вот во время Великой Отечественной наши отцы и деды — русские, украинцы, таджики, евреи, неважно кто,— все вместе встали на защиту страны. А сейчас что? Ради чего? Жалко всех, и наших, и ваших. Ни за что мальчики умирают. Я не могу считать россиян врагами. Война — это страшная вещь. Обидно, что две соседние страны... Когда-нибудь за нее будет стыдно. Ребята, которые пришли сюда, они прекрасно понимают, что они не в своей стране.
После этих слов женщин уже не остановить. Одна сменяет другую... Спорят даже не с нами, а еще с одной соседкой — она на целое поколение старше, убеждена, что вся хорошая жизнь была при СССР. Россию любит, потому что там родилась.
— Вы не представляете, тут все перемешаны — трагедия в каждой семье. Все перемешаны очень. Мы все время раньше ездили в Питер, в Москву. У многих родственники в России, друзья. Вот с подругой перестала разговаривать.
— В городе у нас более ста национальностей. Национализм надуманный. Никто не замечал, кто есть кто. Да, Вечного огня не было в последнее время. Но памятники военные мы сохраняли, я сама выходила на митинги, защищали их. Да, перегибы были, но можно было бы решить без войны.
— Мы жили нормально, 30 лет после СССР мы жили свободно. Вот сейчас увидела россиян — поняла, что вы другие. Не ожидала, что народ так изменился. Агрессивность вижу с вашей стороны. У тех ребят, что без Союза выросли. Мы уже другие. Когда отделились от СССР, была тоска. Но мы уже привыкли.
— Мы не просто так выбирали в свое время свободу. Мы голосовали не просто так. Я думала, что Украина богатая страна и будет как в Швейцарии у нас. Ну, не получилось. Один президент, второй, третий. Люди недовольны тем, что много разворовывалось. Но это наши проблемы, мы решим их сами. Зачем нам навязывать и за нас решать.
— Вы там зомбированы конкретно... Мы сейчас сравниваем ваше и наше телевидение. Новости не смотрим. Что там смотреть у вас? Малахова вот соседки любят.
— Учителя и врачи многие отказываются работать на новую власть. Как оккупированный город у нас.
— С вашим приходом иллюзий никаких нет.
— Мы не хотим никого ни в чем обвинять. Но все это очень тяжело.
— Вы сами слышали сейчас взрыв. И ночью бухает, а иногда перестрелки.
— Если украинцы будут отбивать и обстреливать — не хотелось бы, чтобы город разрушили.
— Да, слышали, что украинцы нас освобождать собираются. Испугались. Есть те, кто уехал. Но многие здесь. А куда ехать? Сейчас на Запорожье стоят сотни машин. Чтобы выехать, нужны деньги. У нас в доме в основном пенсионеры остались. Много людей, кто вообще не ходит.
— Ищем, куда прятаться. Одно бомбоубежище нашли. Вот только добежим ли...
И под конец разговора просьба:
— Даже если опубликовать ничего не сможете, просто расскажите друзьям про нас. Это тоже важно.
Бердянск. Опустевший курорт
Курорт на Азовском море "Бердянск" встречает плакатами "Бердянск — наш" на фоне триколора. Еще один вариант — малыш с российским флажком и надпись: "Счастливое будущее с нами!".
Бердянск. Фото автор
Однако горожане радости не выражают. В разгар сезона бердянские пляжи пустые. Соответственно, зимой население останется без денег. Многие, правда, надеются, что это временные трудности.
— Это же скоро закончится? — спрашивает меня официантка в кафе в центре города.
— Что — "это"? — уточняю я.
— Ну, отсутствие людей.
В последний месяц в кафе все-таки появились клиенты, до этого было пусто. Среди тех, кто приходит поесть, — люди в форме, местные жители и редкие отдыхающие. В Бердянск приезжают ненадолго развеяться из Донецка. Едут транзитом и из Мариуполя в Мелитополь, а оттуда кто куда — в Крым или Запорожье. В пятницу на въезд в город стояла огромная очередь машин.
Но достаточно много кафе и ресторанов, а также турбаз в городе остаются закрытыми. Где-то уехали хозяева, кто-то остался без работников, кто-то считает невыгодным платить деньги за лицензию на работу, которую в отсутствие туристов не окупить. Но что-то и открывается. Например, новый, как говорят местные, "российский" магазин "Дар" на месте украинского сетевого "АТБ-маркета". Большая часть товаров — из Крыма. Принимают и рубли, и гривны, сдача только в гривнах. Банковский терминал не работает. В отличие от местного магазина "Бердянские колбасы", там — редчайший случай — еще принимают карты украинского "Приват-банка", к радости местного населения.
Бердянск. Фото автора
Чтобы работать, местные бизнесмены должны были получить лицензию в исполкоме. "Это понятно, на что им выплачивать зарплаты и прочее? Коммуналку-то уже несколько месяцев никто не платит, а также за городские услуги — вывоз мусора и прочее",— объясняет нам местный бизнесмен. Правда, тут же оговаривается, что сам он лицензию не брал. "Из чего платить? Дайте мне людей — заплачу". Редких клиентов чаще всего обслуживают без чеков — лишь бы выжить.
Впрочем, теперь исполкомовскую лицензию отменяют. На днях в городе открылась налоговая служба. Все предприниматели должны встать там на учет, так же как и в земельном отделе. После для них обязательно открытие лицевого счета в российском ПСБ.
По словам бизнесмена, в городе население 50% за Россию, 50% — за Украину.
— Да, многие уехали, но многие и остались. Кто-то и возвращается. 1 сентября все покажет: школа начинается.
Некоторые дети хотят продолжать учиться онлайн по украинской программе. Наш собеседник хочет, чтобы ребенок поступал в российский вуз. Такие планы были и раньше — всегда был ориентирован на Россию, все корни оттуда.
— Я жалею, что Союз распался. Очень много беспредела было в эти годы. Сейчас хаос, да. Но это же пройдет, надо пережить время перемен. У вас в России дисциплина. Или как это лучше сказать — порядок. Есть стабильность. Будем с Россией, и у нас все наладится. Вот чтобы у нас своя область была — Таврическая — Мелитополь — Крым, и мы. И чтобы туристы были.
И в конце вдруг добавляет:
— Знаете, если б мне было лет 30–35 и было б здоровье, то я не думал бы: Россия, Украина... Просто рванул бы отсюда — неважно куда.