Журналист Дмитрий Киселёв (настоящий, а не московская подделка) жил в Херсоне семь лет до того, как война России против Украины стала полномасштабной, и выехал из города за три дня до оккупации. Вчера Дмитрий побывал в Херсоне впервые за 15 месяцев. Специально для Дрона он написал, каким его встретил затопленный из-за взрыва на Каховской ГЭС город.
Львов-Херсон
Ехал я львовским поездом. Такой сейчас ходит не каждый день, а до полномасштабной было два ежедневно. Вагоны приличные, немецкого производства. Но их мало. И поездов, и вагонов на Херсон. Большая часть состава следует только до Николаева. Наверное, чтобы не рисковать людьми, если россияне снова обстреляют херсонский вокзал.
Следы обстрелов видны сразу же после Николаева: сгоревшие сараи, дома без крыш, изрешёченные пулями заборы, разбитые станционные павильоны. От цеха местного хлебопродуктового предприятия остался только каркас, над которым развевается флаг Украины.
При этом многие повреждённые дома оживают: где остатки крыши гидробарьером затянуты, а где уже и новый шифер. Там, где хозяева живы, вскопаны и засажены огороды, перетянуты плёнкой теплицы, цветы в палисандниках.
Попутчицы обсуждают, хватит ли денежной госпомощи на восстановление разрушенного жилья. Сходятся на том, что не хватит, но и на том спасибо.
Поля прошлогодних боёв уже заросли высоченной травой. Их ещё предстоит разминировать, и только потом – пахать и сеять. А пока там единственные следы рук человеческих – окопы.
Прифронтовой город
Кто бывал на станции "Херсон" прежде, тот помнит скопление товарных вагонов на путях. Теперь из стальных вагонов соорудили капонир – фортификационное сооружение для защиты от осколков и стрельбы из укрытия. Если российский снаряд ляжет чуть в стороне – конструкция прикроет пассажиров от осколков.
Железнодорожники в бронежилетах подсказывают, где в капонире проход. Впрочем, большинству подсказывать не надо: люди ездят из Херсона и в Херсон регулярно.
Я прибыл обыкновенным поездом, по билету в купе. Но в этот день был и другой поезд из Херсона – эвакуационный. Там денег не берут, но и места отдельного не обещают. Проводники говорят, что в 2022-м в одном вагоне по триста человек возили. Мне трудно это представить. Похоже, люди ехали стоя, прижавшись друг к другу, как в маршрутке в час пик.
От вокзала – мечта урбанистов – ходят бесплатные троллейбусы. После освобождения Херсона в ноябре 2022 года россияне нещадно обстреливали город. Поэтому на некоторых троллейбусных остановках появились наземные железобетонные укрытия.
Канонада слышна и сейчас. Примерно раз в полчаса – приход или выход ствольной артиллерии. Редко-редко одинокая "градина". Тревогу не объявляют, а херсонцы не прячутся: идут куда шли или ждут своего троллейбуса. А некоторые даже радуются, что высокая вода после подрыва отогнала подальше от города российских миномётчиков.
(Уже когда готовили текст, то узнали, что россияне обстреляли мирных жителей, которые спасались от большой воды. На Корабельной площади Херсона от обстрелов 8 июня пострадали девять человек).
Не до музеев
Памятник английскому филантропу Джону Говарду на центральной Говардовской улице (бывшем проспекте Ушакова) упрятали в защитный короб – примерно так же укрывают памятники во Львове или в Одессе. Аккуратно, единообразно и тотально заколочены окна в музее Лавренёва. Прозрачные окна херсонским музеям сейчас не нужны. Музеи не принимают посетителей. Музеи тотально разграблены российскими захватчиками при отступлении из Херсона.
Выставочный зал Союза Художников на площади Свободы сохранил свои стёкла – и сквозь эти стёкла видно, что зал пуст. Хочу надеяться, что он ещё оживёт и что я там снова увижу что-то прекрасное.
А ещё хочу увидеть основателя МСМХ (Музея современного искусства Херсона) Славу Машницкого. Он остался в оккупации и пропал со связи. Когда друзья его добрались до дачи на острове посреди Днепра, где жил Слава, то обнаружили там только пятна крови. Ни Славы, ни лодки, ни мотора – не нашли.
Единственный музей, вполне благополучно выглядящий после российской оккупации, — Планетарий. То ли портрет Гагарина на фасаде его уберёг, то ли захватчики решили, что брать там нечего.
А памятников в Херсоне таки стало меньше. И Ушакова, и Потёмкина россияне увезли с собой. Причём Потёмкина – в обоих смыслах: и памятник сняли с постамента в Потёмкинском сквере, и останки выкопали из Катерининского собора.
Фасад Морского института имени Ушакова посечён осколками. Заведение закрыто. Красно-белой лентой огорожена опасная зона. На центральном проспекте таких израненных домов много. Жильё, магазины, кинотеатры - всюду битые стёкла, ДСП в окнах, следы от осколков.
Большая вода
Херсон – город на воде и о воде. Херсон – о перевалке грузов с речных судов на морские и обратно. Херсон – судоходные ворота Днепра. Рыбу, соль, хлеб, арбузы, металл тут грузили и возили ещё с казацко-чумацких времён. Судостроительные и судоремонтные заводы тут работают со времён Российской империи.
В современном Херсоне это всё сосредоточено в Корабельном районе – на материке и на Острове. Островов в Херсоне много, но Остров с большой буквы – один. Именно на нём судостроительный и судоремонтный заводы, яхтклуб и школа высшего спортивного мастерства. А ещё там спальный микрорайон "Корабел", дворы которого выше обычного уровня днепровской воды на один-два метра.
А сейчас, после взрыва на Каховской ГЭС, Днепр в Херсоне выше ординара на 5,6 метров. Это значит, что Остров затоплен почти весь. Многоэтажные дома, понятно, стоят, и люди в них живы; но где вода в подвалах – там нет электричества. Где обесточены насосы – там нет воды в кранах. Нет воды в кране – стоп канализация. Вроде дом и есть – но жить в нём невозможно.
Именно поэтому с Острова людей эвакуируют. Возят всеми наличными моторными лодками. Я видел эти лодки. Большая часть – защитных цветов. Ярких лодок мало. Впечатление такое, что частных плавсредств в Херсоне почти не осталось; и если бы не помощь украинских военных – была бы совсем беда.
Трагедия в прямом эфире
Журналистки выходят на залитый водой перекресток и дают "мокрый стендап". Операторы снимают их с берега и со специально выделенной для прессы лодки.
Неподалёку – временная пристань. Пресса и телевидение обступают новоспасённых. Кто общается с прессой, кто с психологами. Врачи тоже есть, и не только "человеческие", но и ветеринары. Это вполне оправдано: многие херсонцы эвакуируются вместе с котами, собаками и попугаями.
"Эвакуационную пристань" обустроили в таком месте, которое не просматривается и не простреливается ни с оккупированного россиянами левого берега, ни с "серых" островов посреди Днепра, на которых теоретически могут быть российские наблюдатели.
Рядом с людьми, которых эвакуируют, лодка без мотора. Её экипаж решает задачу локальную, но не менее важную. Люди в домах по 4-5 этажей не спешат эвакуироваться, у них еще есть вода и газ. Все шансы пересидеть наводнение. Люди покупают хлеб и колбасу "на материке" – и возвращаются домой.
Херсон возрождается, несмотря ни на что
Из Херсона многие выехали перед полномасштабной, многие во время оккупации и ещё больше – когда отступающие россияне оставили город без тепла и света накануне зимы 2022-2023 года. А теперь люди понемногу возвращаются. Горожан все еще мало: 10-20% от довоенного времени. То есть не более 60 тысяч. Соответственно, закрыты многие магазины и кафе. На них нет видимых повреждений, но видно, что двери и жалюзи на окнах уже долго пылятся в таком положении. Нет покупателей – нет смысла работать.
Детские площадки пусты. Детей почти нет в городе. Но люди возвращаются. Видел доктора, который лечил меня до полномасштабной: он вернулся в Херсон неделю назад. Видел парикмахера, который стриг меня до вторжения: он и не уезжал, но на работу приходил только по записи, а сейчас трудится в обычном режиме.
Конечно, до полноценной круглосуточной городской жизни ещё далеко. Тут есть комендантский час, который иногда превращается в "комендантский weekend". Тут ещё действует легкая версия сухого закона, когда магазины и кафе работают до 18:00 и позже, но уже с 15:00 пива вам не нальют и не продадут. Тут печально с музеями, театрами и фотостудиями. Искусство теперь по большей части уличное или, наоборот, приватное.
Но в общем и целом жить в Херсоне можно. Свет, газ и вода есть. Еду купить можно, отдыхать и лечиться – можно. Можно ли учиться в школах – станет понятно ближе к осени. Как и многое другое, это зависит от успехов Вооруженных сил Украины.