Наталья Дулина — известный в Беларуси лингвист и бывший преподаватель университета. В 2020 году она поддержала студентов, которые объявили забастовку против несправедливых выборов и насилия силовиков. Вскоре ее уволили и бросили в изолятор, где держали в нечеловеческих условиях. На днях Наталья отбыла уже пятый, с начала протестов, арест. Шутит, что чувствует себя Чернобаевкой — подобно непокоренному украинскому селу, она не думает сдаваться. "Силовики не понимают: мы гораздо свободнее их. Даже за решеткой", — говорит она.
Лингвист Наталья Дулина — один из ведущих в Беларуси специалистов по итальянскому языку. Она была преподавателем Минского лингвистического университета 29 лет. В 2020 году поддержала перемены в Беларуси и своих студентов, которые выступили против насилия и фальсификации выборов.
"Заплакала в тюрьме, когда получила стопку писем от незнакомых людей"
"Если бы меня как лингвиста спросили, какое слово можно назвать ключевым в 2020 году, какое слово характеризует Беларусь и белорусов, я бы выбрала "достоинство". Оно неоднозначное, имеет разные стороны и оттенки. Но благодаря ему мы можем описать все, что мы открыли в себе, что чувствуем по отношению друг к другу, что делает нас счастливыми, а что нет", — говорила она.
Наталья Дулина. Фото: Onliner.by
Никто не ожидал, что ОМОН может нагло ворваться в университет, но именно так осенью 2020-го задерживали в инязе. После попытки забастовки администрация быстро попрощалась с Дулиной, ее задержали и бросили в изолятор на сутки, сокамерницы потом рассказывали, что "сидели с таким человеком"!
"У нас была камера на 19 мест, — рассказывала Наталья о первой отсидке. — Я была готова к тому, что это тюрьма, и не ожидала никаких приятных сюрпризов. Вместе со мной сидели люди по абсурдным обвинениям, сжималось сердце, все проходили по статье 23.34 (за участие в митингах. — Прим. "Дрон Медиа"). Это были люди разных профессий, и с ними было легко, так как у нас много общего: интересы, книги, кино. Я впервые заплакала в тюрьме, когда получила стопку писем даже от незнакомых людей. Я заплакала от всплеска положительных эмоций".
"Никуда не хочу уезжать. Здесь мой дом"
Последнее задержание — уже пятое по счету с начала протестов, на этот раз якобы за то, что бывший преподаватель ругалась матом в публичном месте — это довольно распространенная формулировка для административного преследования неугодных власти людей.
"5:0, — иронично отмечает Наталья. — Это было самое смешное и нелепое задержание. Мы долго смеялись с девчонками в камере. Обожаю свою камеру. Точнее, моих сокамерниц".
А далее Наталья приводит диалог, который у нее произошел с одним из силовиков:
— Почему вы не поедете работать в Италию?
— Не хочу.
— А что так?
— Нет настроения. Из-за того, что происходит у нас и в Украине.
— А что у нас? У нас все хорошо.
— У вас, может, хорошо, у нас — нет.
— А что вас связывает с Украиной?
— Совесть.
"Они не понимают: мы гораздо свободнее их. Даже за решеткой, — продолжает Дулина. — Я никуда не хочу уезжать. Здесь мой дом".
Когда началась война в Украине, Наталья была среди белорусов, которые вышли на акцию в Минске. Тогда по всей Беларуси было задержано около 800 человек. В стране уже был задушен протест, за решеткой находилось более тысячи политзаключенных, эмиграция по политическим мотивам достигла рекорда.
Фото BBC News
Те "сутки" бывший преподаватель иняза описывает как настоящие пытки:
"Политических перевели в камеру, рассчитанную на шестерых, но людей постоянно добавляли. Количество доходило до 25. В этой камере была "душегубка", "кормушки" часто не открывали, дышать было трудно. Но все девушки были очень образованные, эрудитки, классные! Как принято у политических, мы пели, играли в игры, общались. С нами сидела профессор филологии из БГУ Алла Кожинова. Мы с ней читали лекции девушкам по языку, литературе. Кто-то делал обзор книг. Мне это напомнило, как Дмитрий Лихачев, когда был в тюрьме, также читал зэкам лекции. Все девушки были очень приличные, интересные, люди разных профессий.
Еще до суда у одной женщины сильно болела голова, она попросила таблетку; кто-то попросил туалетной бумаги. Один из сотрудников разозлился, начал хамить. Потом он вывел эту женщину в другую комнату и ударил головой о стену. Я била руками в дверь, отбила ладони. Я ему соответственно ответила, потому что не могла сдержаться. Он и на меня замахивался, но рядом были другие сотрудники, до удара дело не дошло. Страшный, беспощадный человек.
Большинство сотрудников нас ненавидели, они ужасно раздражались, если видели, что мы их не боимся. Одна сотрудница якобы и сочувствовала, но очень сильно ругалась матом. Врач также ужасно ругалась. Мы просили книги, нам объясняли, что книги есть, но нам они "не положены". У других задержанных были матрасы, белье, прогулки, душ. У политических — ничего”.
После освобождения Наталья написала жалобу в прокуратуру на нечеловеческие условия содержания.
“Нельзя терпеть издевательства, нельзя втягивать голову в плечи, — считает она. — Они должны понимать, что такие вещи не остаются без внимания. Надо писать, ведь это же настоящие пытки! Наказание — это ограничение свободы, но к нам относятся как к животным. Это уже не наказание, а насилие".
Тяжелее всего, говорит Дулина, мириться с тем, как силовики, а значит власть, относятся к несогласным:
"Они нас просто ненавидят! На одной из акций подходит ко мне силовик и говорит: "Я бы этих всех бандеровцев задушил. А ты чудовище". У них промытые мозги, они привыкли, что им все подчиняются. Они бесятся от того, что мы, несмотря ни на что, сохраняем человеческий облик. И еще один момент: несмотря на нашу беззащитность и молчание, мы должны научиться отстаивать свои права, постоять за себя. Пока мы ничего не можем сделать, изменить, белорусам не хватает смелости, решительности. Возможно, это наша национальная черта. Но не хочется мириться с этим".
"Есть бессилие. Но нет чувства вины"
В мае за Натальей пришли прямо домой с обыском. Нашли в телефоне подписку на "запрещенные" каналы в Telegram, дали сутки за распространение экстремистских материалов. Тогда она шутила, что чувствует себя Чернобаевкой, в РУВД, по ее словам, поговаривали, что следующее задержание будет "юбилейным". Так в итоге и вышло.
Когда Наталью спрашивают, зачем она подробно рассказывает о своих задержаниях, ведь сейчас это как никогда опасно, она отвечает: "Чтобы люди понимали, что все, что произошло в 2020 году, продолжается".
Изолятор временного содержания в Минске. Фото: Onliner.by
"Единственное, что я могу сделать — это рассказывать, выражать свою точку зрения, свое отношение к тому, что происходит, — объясняет бывший преподаатель. — Очень важно не бояться правдиво, открыто об этом говорить, к тому же это чуть ли не единственное, что мы вообще сейчас в силах сделать — пока у нас есть язык, чтобы произнести, и руки, чтобы написать. И мозги, чтобы осознавать себя и окружающий мир. Мне кажется, что все эти аресты-задержания, суды, пребывание на сутках больше отражаются на наших близких, друзьях, знакомых и незнакомых. Они тревожатся за нас, сидящих, испытывают чувство вины — ведь мы сидим, а они на свободе, — пытаются помочь нам, им больно от собственного бессилия, ведь они не могут нас защитить. Поверьте, находясь там, люди чувствуют себя намного лучше, чем это рисуется в воображении тех, кто находится за пределами тюремных стен. Потому что у тех, кто внутри, да, есть бессилие. Но нет чувства вины".