Патрульная полиция Украины – правоохранительный орган, ставший в 2015 году заменой постсоветским структурам ГАИ (госавтоинспекция) и ППС (патрульно-постовая служба). В СНГ отношение к так называемым гаишникам и пэпээсникам всегда было однозначно негативным и подкреплялось фактами о коррупции и нарушениях закона самими милиционерами. В условиях послемайданного периода в Украине и в рамках реформационных тенденций патрульная полиция была призвана изменить отношение гражданского общества к правоохранительной системе в целом.
Украинские патрульные должны были показать обществу, что полицию можно не бояться, а доверять ей и просить о помощи в различных ситуациях, будь то отражение вооруженного нападения преступника или перевод пожилого человека через оживленную дорогу. Управления патрульной полиции были созданы в каждой области страны. Задачи у них одинаковые — контроль на дорогах и предотвращение нарушений закона и прав граждан благодаря превентивному патрулированию улиц украинских городов. Патрульные по долгу службы не обязаны быть на передовой в условиях военного времени, но реальность продиктовала иные условия для всех граждан Украины.
В Луганской области местное управление патрульной полиции в 2019 году возглавил 31-летний Виктор Левченко. Службу патрульным он начал в 2015-м, до этого был на руководящих должностях полиции в Николаеве. После начала полномасштабного вторжения России на территорию Украины патрульные Луганской области под руководством Левченко вынужденно "переквалифицировались" и продолжили выполнять в горячих точках региона функции спасателей, медиков, волонтеров, зоозащитников, пожарных, психологов и непосредственно силовиков. Все это под огнем российской артиллерии.
При активном участии и руководстве Левченко под обстрелами из горячих точек Луганской области вывезены более 40 тысяч мирных жителей. 28 марта президент Зеленский наградил капитана полиции Левченко медалью "Защитнику Отчизны". 17 мая Левченко был награжден уже как майор орденом Богдана Хмельницкого III степени.
Виктор на момент вступления в должность
"Дрон Медиа" поговорил с главой луганской патрульной полиции о четырех месяцах работы под российскими обстрелами, эвакуации людей, гуманитарной ситуации и перспективах луганского региона.
Гуманитарная помощь и эвакуация
— Как получилось, что процесс эвакуации в Луганской области стала курировать в основном патрульная полиция?
— Получилось как-то само собой. С первых дней войны вся страна стала на "военные рельсы", и мы начали действовать иначе, задачи стали просто другими.
(Виктор говорит, что первой проблемой стала нехватка продуктов, лекарств, питьевой воды. Из-за обстрелов магазины закрылись, а доставка продуктов в регион прекратилась. Первые дни люди жили на своих запасах, позже начались проблемы).
Мы включились в процесс: наладили взаимодействие с областной администрацией и волонтерами, открыли на базе управления патрульной полиции гуманитарный штаб. Набили его продуктами питания, медикаментами. У нас был фармацевт, который нам помогал. Организовали работу через нашу пресс-службу и дежурную часть.
Люди могли звонить дежурному (тогда еще была мобильная связь), писать в соцсетях с просьбой о помощи, называть адрес и подавать список. Информация передавалась в гуманитарный штаб, где патрульные собирали все в пакеты и маркировали. Все это выгружалось в холле патрульной полиции, приезжал экипаж, загружал в машины, патрульными машинами ездили по адресам и развозили, помогая таким образом людям.
[fancy_gallery gallery=0]
Когда ситуация стала ухудшаться с каждым днем, была объявлена эвакуация. Сначала она шла с железнодорожного вокзала в Лисичанске.
— Я тогда состыковался с замглавы обладминистрации, он просил сопроводить автобус. Встал вопрос нехватке водителей. У нас таких категорий ни у кого практически не было, но люди, готовые сесть за руль, были, и я в том числе. Мы сели за руль этих автобусов и привозили людей на ж/д вокзал в Лисичанске.
По словам Виктора, в первые дни людей почти не было, поезд уходил практически пустой, максимум человек 200, но когда начались серьезные обстрелы и появились погибшие гражданские, разрушения в жилом секторе, то людей, желающих уехать, стало очень много.
[fancy_gallery gallery=1]
— Я помню первую такую серьезную эвакуацию с Лисичанска. Забиты все перроны, а в этот момент шел бой, слышны сильные обстрелы, люди в панике, мы максимально стягивали туда наших бойцов, чтобы обеспечить безопасность людей, погрузить их в поезда. Свезли на вокзал всех, кто хотел. Люди толпились, это реально был хаос – людей очень много, все переживали, что не поместятся, и ехали стоя, сидя на полу. Поезд ушел полностью забитый. На следующий день ситуация была примерно такая же. В целом, за первые дни было вывезено около 7-10 тысяч людей.
После этого железная дорога была разбита. Бои уже шли возле Северодонецка и Лисичанска, невозможно было подавать поезд в Лисичанск. Мы все думали, куда подать поезд, в итоге подали поезд на Камышеваху, возле Попасной, хотя недалеко от нее уже шли бои, но мы свозили людей туда и оттуда эвакуировали.
Потом, когда бои уже приблизились к Камышевахе и Попасной, мы начали свозить людей на станцию Новозолотаревка, и до последнего поезд подавался туда, несмотря на то, что поезда иногда были и обстреляны, и разбиты — огромная благодарность и Укрзализныце, и проводникам, машинистам, которые рисковали своими жизнями.
Как-то так включились. Не было приказов этим заниматься. Нужно было это делать, и мы это делали. Патрульные неоднократно попадали под обстрел в транспорте, доставляя гуманитарную помощь. Но, несмотря на это, работа кипела постоянно.
— В последнее время люди отказывались от эвакуации, приходилось ли на них влиять?
— На самом деле очень многие отказывались от эвакуации. Мы приезжали и объясняли людям, но они говорили, что находятся у себя дома, а военные действия скоро пройдут, переживем. Мы с людьми не просто общались, а уговаривали. Я для себя поставил цель: делать все, что в моих силах, чтобы спасти максимальное количество детей. Потому что на тот момент мы понимали, уже была информация, что россияне депортируют детей, устраивают у себя в детские дома. На самом деле, это просто кража. Мы старались спасти наше будущее, наших детей, и до последнего приезжали, уговаривали, разговаривали с родителями.
Может это странно прозвучит с уст начальника патрульной полиции, но, к сожалению, силовым методом или против воли людей мы эвакуировать не могли. Это уже была бы депортация, а депортацией у нас занимаются только россияне. Мы занимались эвакуацией.
Были такие моменты, когда просто хотелось людей закинуть в автомобиль и вывезти в безопасное место, особенно многодетные семьи.
— Сейчас эвакуация остановлена?
— Да, Сергей Гайдай (глава Луганской обладминистрации. – Прим. "Дрон Медиа") об этом говорил неоднократно. Я подтверждаю. Причина тому — сильные обстрелы, сейчас людям реально безопаснее находиться в убежищах. В Лисичанске и на подъезде к нему — просто ад.
Виктор подтвердил, что российские войска перебили все дороги, по которым можно было завозить гуманитарную помощь и вывозить людей в безопасные места.
Изначально была трасса Бахмут-Лисичанск, сейчас она уничтожена. Там очень много сгоревшей техники. Много авиабомб упало. К тому же россияне уже в непосредственной близости от этой дороги, и обстреливают ее напрямую. На другом пути, объездном, россияне на подъезде к Лисичанску разбомбили мост через железнодорожные пути.
Гибель иностранного журналиста
Виктор рассказывает, что в один рейс к патрульным, которые ехали на бронированном транспорте, полностью маркированном как гуманитарный, сели французские журналисты, снимавшие сюжет об эвакуации. Автомобиль попал под обстрел.
— Снаряд попал прямо перед автомобилем, пробило бронированное стекло. К сожалению, французского журналиста спасти мы не смогли. Были ранены патрульные полицейские, я в том числе. Получил очень серьезную контузию – от сильного взрыва в голове была каша.
30 мая 2022 года
— Им нужна была гуманитарная катастрофа, чтобы потом прийти, показать, что они освободили население от гуманитарной катастрофы. Хотя все обстоит иначе. Они приходят, снимают видео, но людям не помогают, потому что люди им не нужны, они для них просто расходный материал.
Полицейский считает, что российские войска делали все для того, чтобы сделать невозможной эвакуацию и подвоз груза.
— Сколько людей удалось вывезти за все время?
— Ни у кого не было времени считать, да и нужды такой не было, стояла задача спасать людей. Предварительно, а эти цифры подтверждаются и в обладминистрации, — больше 40 тысяч людей эвакуированы именно силами нашей общей команды, в которую входят не только патрульные, но и представители администрации, военные, спасатели, волонтеры.
— Как думаете, много ли лояльных к России осталось среди тех, кто не выехал?
— Я смотрел видео пропагандистов, которые зашли в Северодонецк. Они снимают, как люди выходят из убежищ. На видео бабушки и дедушки говорят: пришли наши освободители. Многих из них я узнаю — они из тех, кому мы под обстрелами и боями привозили продукты.
Это сложно объяснить тем, кто там не был — когда ты едешь и перед тобой взрывается дом, ты проскакиваешь в пыли, дыму, за тобой опять идет обстрел, но ты везешь продукты и вывозишь людей. А теперь оставшиеся люди встречают "освободителей" и говорят, что их морили голодом и забирали все последнее… Это откровенная ложь, которая не укладывается в голове.
Работа патрульной полиции
— Помимо эвакуации патрульные продолжали выполнять свою работу. Что изменилось?
— В феврале я разделил управление на несколько направлений деятельности. Это эвакуация, подвоз гуманитарных грузов, охрана общественного порядка и прочее.
Помощь населению. Март
Очень много было задержано мародеров, мародерство вообще стало самым массовым из нарушений. Были задержаны и корректировщики огня россиян, которые фотографировали нашу технику, позиции и скидывали информацию в закрытые телеграм-каналы врагу.
Задержание мародеров. Март
— Расскажите про обстрел здания патрульной полиции в Лисичанске. Как считаете, это был случайный прилет или российская армия работала по четкой наводке?
— Мы делали очень много работы, и патрульная полиция была постоянно на слуху, все знали, что у нас гуманитарный штаб, к нам обращались разные люди, просто приходили в управление, получали гуманитарную помощь. Абсолютно все знали, где мы находимся.
К тому же Лисичанск находится на возвышенности, а управление патрульной полиции находилось на самом верху холма, с него был виден весь Северодонецк, Боровское, то есть не было сложности попасть в него. Мы искренне надеялись, что все-таки у россиян не хватит наглости уничтожить гуманитарный штаб, тем не менее это случилось.
Попадание в здание патрульной полиции. Апрель
Я очень рад, что за два дня до этого мы вывели максимальное количество людей оттуда, потому что уже были очень сильные обстрелы, попадания возле управления. Таким образом удалось избежать жертв.
В управлении в момент обстрела находилось шесть человек вместе со мной. К счастью, мы были в самом защищенном месте с армированными стенами, там, где хранилось оружие. Отделались мы просто сильной контузией, царапинами, ссадинами. Слава богу, все живы.
— Сколько патрульных пострадали из-за боевых действий?
— В Луганской области, к счастью, погибших нет. Цифру по пострадавшим сейчас сложно назвать. Помимо ранений, боли и отравления.
Когда велась эвакуация, были взорваны цистерны с азотом, мы находились в непосредственной близости, около десяти человек получили отравление азотной кислотой. Шесть человек получили контузии при обстреле управления, еще трое — когда погиб французский журналист, ну и по мелочи — ссадины, царапины при обстрелах, никто этого не считал и считать не будет.
По погибшим общую цифру по стране я называть не буду. Всех погибших мы будем вспоминать и оплакивать уже после войны. Сейчас, к сожалению, каждый день гибнут наши воины, полицейские, нацгвардейцы — все защитники Украины.
— В каких условиях приходилось работать?
— С первого дня войны никто дома не ночевал. Часть управления была эвакуирована, те, кто действительно не мог помочь в этой ситуации. Плюс штат патрульной полиции очень большой — более 400 человек. К тому же на всех не хватало транспорта. Людей, которые желали выехать, вывели в безопасное место. Осталось около 70 человек — все ночевали в управлении. Спали в кабинетах, на карематах. К сожалению, убежища нормального в управлении не было — здание было так построено, что не было там нормального подвала. Я спал у себя в кабинете до последнего. Были спартанские условия, но никто не жаловался. Графика как такового вообще не было. Работа каждый день, без выходных и перерывов.
О девушках в рядах патрульной полиции
Виктор рассказал, что на момент, когда отбирали добровольцев, которые оставались нести круглосуточно службу в обстреливаемом россиянами регионе, была позиция, что всех девушек нужно эвакуировать подальше от боевых действий. Но наотрез отказались уезжать две девушки — они остались вместе в строю с парнями, и точно так же под обстрелами вывозили людей.
— Маленькие, по 45 килограммов веса, симпатичные молодые девчонки, но характер и то, сколько они делали — их девочками назвать очень сложно. Действительно, офицеры, настоящие патриоты, которые очень много сделали для Украины и для Луганской области. В мае была годовщина создания патрульной полиции, эти девушки получили повышение в звании.
Стресс
— Работать в условиях постоянных обстрелов, постоянно быть начеку — это большой стресс. Как вы справлялись с ним?
— Уже сейчас, сидя и анализируя, я понимаю, что об этом никто не думал. У меня была первая задача — максимально помочь людям, вторая — не потерять ни одного своего бойца, для меня это было очень важно. И то, что мы никого не потеряли — очень большая удача, и для меня очень большое счастье, что так случилось.
Никто не думал о стрессе или о том, что устал. Люди были в панике, если бы мы еще были в стрессе и показывали это, то, думаю, все бы пропало вообще. Никто не думал, никто себя не жалел.
Награждение
— Указом президента вы награждены медалью "Защитнику Отчизны". Для вас это было неожиданностью?
— Вот на самом деле да (смеется). Я в этот момент, а это была поздняя ночь, уже лег отдохнуть, и мне звонок от главы областной администрации, он звонит, поздравляет, а я совершенно не понимаю с чем. Потом уже прочитал этот указ. На самом деле, говорю положа руку на сердце, никто не работал за награды, и никто о них не думал. Но награда — это, конечно, приятно.
Я сразу сказал, что эта медаль — не моя личная, а управления, потому что все патрульные, которые находились на месте, работали заслужили эту медаль. Она будет висеть, когда мы вернемся, на флаге управления патрульной полиции Луганской области.
Эвакуация животных
— Помимо эвакуации людей, вы также занимались спасением животных. Расскажите об этом.
— Вывозили животных и не раз. Одна из самых ярких ситуаций была в Рубежном, когда уже шли очень сильные бои. На окраине возле леса находился собачий приют, там было около 40 собак. Хозяева — не знаю, как вышли на нас, — но ко мне подошел командир батальона и сказал, что там нужна помощь.
На тот момент собаки сильно изголодали, не было подвоза продуктов даже людям, не говоря уже о животных. Ситуация была просто катастрофической. Думаю, больше недели они бы там не протянули.
Мы стали планировать эту (смеется) действительно спецоперацию. По-другому и не назовешь, потому что лес уже был серой зоной, шли бои, мы могли попасть в очень, мягко говоря, неприятную ситуацию.
Мы подождали, пока закончится обстрел, и выдвинулись. Пока ехали, вокруг горели дома. Прорвались туда двумя патрульными микроавтобусами — никакого специализированного транспорта у нас не было. В первой машине был я и наше спецподразделение. Пока патрульные грузили собак, мы прикрывали выходы из леса, в любой момент враг мог выйти и завязался бы бой.
Все прошло очень быстро, собак буквально забрасывали в эти автобусы, они худые, изголодавшиеся. Но вывезли нормально, без каких-либо жертв. Обстрел прошел перед нами и после нас. Наверное, где-то там сверху кто-то нас оберегал.
Собак вывезли, накормили, потом хозяйка присылала видео. Очень приятно было. Они уже в Запорожье, их там поселили. И котов вывозили, и хомячков.
Понимаете, нас отличает от нашего врага то, что для нас ценна любая жизнь, если у нас есть возможность спасти жизнь животных, то мы это делаем. Для них жизнь — это пыль, они показывают это отношением даже к своим людям, к своим солдатам, не говоря уже об отношении к украинцам и тем более к животным. Это очень показательно. Мы две разных культуры, два разных мира.
Ситуация в Луганская области
— Как теперь работает УПП Луганской области?
— Сейчас мы ждем понимания ситуации, если будет возможно проводить эвакуацию, будем продолжать. Сейчас это уже невозможно: идут бои, а рисковать жизнью людей никто не будет. Рисковать своей жизнью — это одно, а рисковать жизнью гражданских — совсем другое.
Часть патрульной полиции работает сейчас в смежном регионе, в непосредственной близости к Луганской области. Ждем, когда наши воины отбросят врага, чтобы помочь людям уже в наведении порядка.
— Каким вы видите будущее Луганской области?
— В любом случае, только в составе Украины. Враг своими преступлениями показывает, что он здесь ненадолго. Да, это будет сложно, будет много жертв, погибших воинов, но тем не менее мы все видим настрой граждан Украины: только до последнего, до каждого освобожденного клочка нашей земли. Я в это искренне верю, потому что я видел стойкость каждого полицейского, каждого воина. Воюет и защищается нация — не просто армия. Я уверен, что победа будет за нами.
— Что хотелось бы сказать украинцам и всему миру? А россиянам?
— Всему миру хотелось бы сказать, что мы воюем не за территорию. Мы воюем за демократические ценности, за ценности общечеловеческие. И сомнения в помощи Украине не то, что неуместны, они просто мне не понятны, миру нужно включаться больше и гораздо быстрее. Никто не ждет солдат НАТО, что кто-то что-то за нас сделает. Но нужно максимально быстро и в необходимом объеме предоставить нам оружие для того, чтобы мы могли защитить ценности, наших детей, украинцев и Европу.
Россиянам, я думаю, сейчас очень хорошо отвечают наши вооруженные силы. Я желаю, чтобы эти послания становились только громче — нечего им делать на нашей земле, здесь их реально ждет только смерть, поэтому пусть думают до поездки в Украину, нежели после возвращения, когда думать уже нечем будет.